Как разъяснил Конституционный Суд, право на установленные в регионе меры социальной поддержки ушедших на пенсию педагогов, проживающих в сельской местности, связывается с возникновением у них права на страховую пенсию по старости вне зависимости от того, когда они ее получили.

31 мая Конституционный Суд вынес Постановление № 22-П по делу о проверке конституционности ч. 3 ст. 2 Закона Новосибирской области о мерах социальной поддержки по оплате жилого помещения и коммунальных услуг работников образования, проживающих и работающих в сельской местности, поселках городского типа на территории Новосибирской области.

Прекращение предоставления льгот бывшему педагогу

Татьяна Мельникова с 1991 г. по 2019 г. работала в должности воспитателя в детском саду, являющемся в настоящее время муниципальным казенным дошкольным образовательным учреждением, расположенным в селе Венгерово Новосибирской области, где она проживала и продолжает проживать. В сентябре 2018 г. ей как лицу, не менее 25 лет осуществлявшему педагогическую деятельность в учреждениях для детей, в соответствии с п. 19 ч. 1 ст. 30 Закона о страховых пенсиях досрочно была назначена страховая пенсия по старости. С февраля 2019 г. она прекратила осуществление педагогической деятельности.

В период работы Татьяна Мельникова пользовалась мерами социальной поддержки по оплате жилого помещения и коммунальных услуг, право на которые было сохранено за ней и после увольнения. Эти социальные гарантии были предусмотрены Законом Новосибирской области от 27 апреля 2010 г. № 493-ОЗ «О мерах социальной поддержки по оплате жилого помещения и коммунальных услуг работников образования, проживающих и работающих в сельской местности, поселках городского типа на территории Новосибирской области».

С 1 января 2020 г. орган социальной защиты перестал предоставлять ей указанные льготы на том основании, что на момент увольнения с должности воспитателя она не достигла установленного федеральным законодательством по состоянию на 31 декабря 2018 г. возраста 55 лет, дающего право на страховую пенсию по старости на общих основаниях.

Татьяна Мельникова обратилась в суд, который удовлетворил ее требования и признал за ней право на меры социальной поддержки по оплате жилого помещения и коммунальных услуг. На орган социальной защиты населения была возложена обязанность предоставить ей эти меры с момента фактического отказа в их предоставлении, то есть с 1 января 2020 г. Однако апелляция отменила это решение и вынесла новое, отказав в удовлетворении исковых требований, с чем согласился Восьмой кассационный суд общей юрисдикции. Они, так же, как и орган соцзащиты, пришли к выводу, что истец не соответствует установленным ч. 3 ст. 2 Закона № 493-ОЗ критериям отнесения граждан к категории лиц, за которыми сохраняется право на предусмотренные им меры социальной поддержки, поскольку она не достигла 55 лет. Сохранение же за пенсионерами из числа педагогических работников права на такого рода меры в случае досрочного назначения им страховой пенсии по старости, по мнению судов, из действующего законодательства не вытекает.

Впоследствии Татьяна Мельникова обратилась с жалобой в Конституционный Суд. Она указала, что ч. 3 ст. 2 Закона № 493-ОЗ противоречит Конституции, поскольку препятствует сохранению права на меры социальной поддержки по оплате жилого помещения и коммунальных услуг за проживающими в сельской местности и уволившимися из образовательных организаций пенсионерами из числа педагогических работников, которым в период работы была назначена досрочно страховая пенсия по старости, и тем самым снижает уровень их социальной защищенности.

КС разъяснил конституционно-правовой смысл оспариваемой нормы

Изучив жалобу, КС напомнил, что изменение законодателем субъекта РФ ранее установленных правил предоставления гражданам мер социальной поддержки должно осуществляться с соблюдением принципа поддержания доверия граждан к закону и действиям государства, предполагающего правовую определенность, сохранение разумной стабильности правового регулирования, недопустимость внесения произвольных изменений в действующую систему норм и предсказуемость законодательной политики.

Суд отметил, что подобные изменения должны происходить таким образом, чтобы участники правоотношений могли в разумных пределах предвидеть последствия своего поведения и быть уверенными в том, что приобретенное ими на основе действующего законодательства право будет уважаться властями и будет реализовано (постановления от 19 июня 2002 г. № 11-П, от 23 апреля 2004 г. № 9-П и др.; определения от 15 февраля 2005 г. № 17-О, от 1 декабря 2005 г. № 521-О и др.).

КС разъяснил, что жилищно-коммунальные льготы педагогическим и руководящим работникам дошкольных учреждений, расположенных в сельской местности, были предоставлены п. 23 Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 24 мая 1982 г. № 437 (утратило силу в связи с изданием Постановления Правительства РФ от 3 февраля 2020 г. № 80). Эти меры социальной поддержки являлись элементом политики стимулирования притока на такого рода территории и закрепления на них квалифицированных кадров.

Такое правовое регулирование, как указал Суд, предполагало обязательные условия сохранения за пенсионерами из числа педагогических работников дошкольных учреждений, расположенных в сельской местности, права на льготы в виде предоставления бесплатно жилого помещения с отоплением и освещением. Такими условиями выступали: наличие у них на момент увольнения стажа работы в указанных учреждениях не менее 10 лет и права на пенсию любого вида, причем независимо от его реализации, а также фактическое пользование ими этими льготами в период работы.

Конституционный Суд подчеркнул, что федеральный законодатель, предусмотрев для педагогических работников, проживающих и работающих в сельской местности, меры социальной поддержки – сначала в виде права на бесплатную жилую площадь с отоплением и освещением, а затем в виде права на компенсацию расходов на оплату жилых помещений, отопления и освещения, – возложил на субъекты РФ обязанность по определению механизма реализации и финансовому обеспечению такого рода мер. Вместе с тем федеральный законодатель не выделил отдельно право на эти меры социальной поддержки для пенсионеров из числа указанных работников, которые пользовались соответствующими мерами на момент установления им пенсии.

Суд отметил, что законодатель Новосибирской области, действуя в рамках своих полномочий в сфере социальной защиты и стремясь обеспечить преемственность правового регулирования в части социальной поддержки ушедших на пенсию педагогических работников образовательных, в том числе дошкольных, учреждений, расположенных в сельской местности, принял в 2010 г. Закон № 493-ОЗ, которым были установлены меры социальной поддержки по оплате жилого помещения и коммунальных услуг. Помимо этого, закон предусмотрел сохранение права на эти меры социальной поддержки за ушедшими на пенсию педагогическими работниками, которые проработали в сельской местности не менее 10 лет и проживают там же.

КС резюмировал, что право на установленные в регионе меры социальной поддержки ушедших на пенсию сельских педагогов связывается с возникновением у них права на страховую пенсию по старости безотносительно к основанию, по которому они ее получили. Такое правовое регулирование фактически направлено на сохранение прежних условий предоставления указанным гражданам мер социальной поддержки по оплате жилого помещения и коммунальных услуг. Это само по себе согласуется с конституционно значимыми целями социальной политики государства, для которого предоставление отдельным категориям граждан дополнительных мер социальной поддержки является одной из важнейших задач в области социальной защиты, а равно с вытекающими из Конституции принципами справедливости и поддержания доверия граждан к закону и действиям государства.

Таким образом, Конституционный Суд посчитал, что оспариваемая норма не препятствует сохранению права на предусмотренные меры социальной поддержки за теми гражданами из числа работников образования, которые:

- имеют стаж работы не менее 10 лет в сельской местности, поселках городского типа на территории Новосибирской области и проживают там же;

- пользовались такими мерами в период осуществления трудовой деятельности и уволились из образовательных организаций после назначения им страховой (до 1 января 2015 г. – трудовой) пенсии по старости, в том числе ранее достижения общеустановленного пенсионного возраста в связи с осуществлением педагогической деятельности в учреждениях (организациях) для детей;

- отвечали и иным предусмотренным названным законоположением критериям на дату возникновения у них права на эту пенсию в соответствии с федеральным законодательством по состоянию на 31 декабря 2018 г.

В связи с этим КС постановил, что в этом смысле данная норма не может рассматриваться как не согласующаяся с конституционными предписаниями. Он отметил, что иное истолкование названного законоположения, по сути, означало бы лишение указанных граждан после оставления ими работы в данных образовательных организациях и выхода на пенсию по старости права на меры социальной поддержки, ранее предоставленного им в связи с осуществлением педагогической деятельности на селе. Это могло бы породить необоснованную дифференциацию в правовом положении лиц, относящихся к одной и той же категории – пенсионеров из числа работников образования, получающих страховую пенсию по старости, имеющих установленный законом стаж работы в сельской местности и проживающих там же, – исключительно в зависимости от основания назначения им пенсии. Подобная дифференциация не согласуется с принципами справедливости и равенства при реализации права на предусмотренные региональным законодательством меры социальной поддержки, а также с принципом уважения человека труда и потому не может быть признана допустимой, заключил Суд. При этом он распорядился пересмотреть судебные решения по делу Татьяны Мельниковой в истолковании, расходящемся с конституционно-правовым смыслом указанной нормы.

По материалам «Адвокатской газеты»